-- На самом деле в кино я попал совершенно случайно. Моя сестра занималась танцами. И у них был урок, а режиссер Леонид Алексеевич Нечаев приехал к ним: ему для фильма нужны были девочки, которые танцуют. Потом он пригласил несколько человек к себе на пробу. Родители поехали, разумеется, вместе с сестрой на киностудию. А я просился играть в футбол с мальчишками. Но мне отказали: «Нечего тебе шататься по двору». Вот и пришлось развлекать себя в приемной. Оказалось, что сестра моя предложила посмотреть и брата. Меня вытащили из-под стула, стали расспрашивать, как зовут, где учусь, предложили спеть что-нибудь. Я ответил, что не пою. В итоге все присутствующие пели «В лесу родилась елочка», а я им вяло подпевал. Наконец-то, мы оттуда уехали и вскоре забыли об этом случае. Через два месяца пришла телеграмма с сообщением о том, что я прошел на пробы. Мы поехали в Минск, а еще через месяц сообщили о том, что утвержден на главную роль в картине «Рыжий, честный, влюбленный».

-- На площадке смущение быстро прошло?

-- Это поначалу стесняешься, привыкаешь к людям. Но все же быстро осваиваешься, и уже ничего не замечаешь. Мне вообще ничего не мешало. Я был работягой. Передо мной ставили задачу, и я ее выполнял. Если честно, я считаю, что это лучшая актерская работа за всю мою жизнь. Потому что я ничего не играл. В результате вышло неплохо…

-- В школе как-то ощутили свое новое положение?

-- Все знали, что я снимался, все видели кино, некоторые шутили надо мной. Разумеется, учителя никаких поблажек мне не делали. Во всяком случае, я старался этого избежать: боялся стать звездой, да и сейчас этого боюсь.

-- Тем не менее в кино продолжали сниматься?

-- Была картина «Гумгам» - о мальчике, прилетевшем из космоса. Я играл его друга, которого он встретил на Земле. Следующим фильмом стал «Питер Пен» - тоже у режиссера Нечаева Леонида Алексеевича (он всем известен по фильмам «Буратино» и «Красная шапочка»). Мне сделали химическую завивку, которая потом год у меня не сходила. Я все время мыл волосы, пытаясь их распрямить, но, высохнув, они опять шариком подымались.

-- Наверное, тогда и появились первые поклонницы?

- Но я же был рыжим мальчиком! И всю жизнь слышал: «Рыжий – рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой…». Все рыжие люди через это проходят, и это накладывает отпечаток на их дальнейшую жизнь.
Учился я в театральной школе, и, закончив ее, пошел поступать на актерский факультет. И не прошел. Чтобы в армию не загреметь, стал сдавать экзамены в Муниципальный институт (это высшая партийная школа бывшая). Там год отучился на «управленца» - понял, что не мое. Решил попробовать еще раз в Театральный – наш мастер, Андрей Дмитриевич Андреев, взял меня на свой курс.

-- После детских картин, наконец, появились серьезные роли в кино?

-- Сыграл в сериале «Вовочка». Крупная работа – роль офицера-артиллериста в сериале «Империя под ударом». Начало века, был создан отдел по борьбе с терроризмом. Мой герой убежден в том, что делает правое дело. Мне такой тип людей близок. Я сам прямолинейный человек.

-- С режиссером возникло взаимопонимание?

-- Причем с самого первого дня. Понимаете, в нашей профессии, когда приходишь на пробы, ты всегда надеешься получить роль и очень стараешься, чтобы тебя взяли. Чем больше ты стараешься, тем меньше у тебя шансов попасть, как ни странно. Меня приглашали-приглашали на пробы и никуда не утверждали. И вот, когда позвонили с «Империи», наступил предел: я пришел ни на что уже не надеясь, с несерьезным отношением к показу. Что-то придумал, конечно, а режиссеру понравилось, и меня утвердили.

-- Страшно видеть себя на экране?

-- Очень страшно. Поэтому со всеми, кому доверяю, стараюсь обсудить сделанное.

-- Это издержки профессии – желание нравиться?

-- Я думаю, любому человеку хочется нравиться, а в нашей профессии это желание гипертрофированно. Не всегда оно идет на пользу. Все зависит от человека.

-- После шумной популярности в кино, театр не кажется рутиной?

-- Это настолько разные вещи! И там, и там мне нравится. В кино меньше ответственности. Ты придумываешь вместе с режиссером и тут же воплощаешь - в тебе еще огонь горит. А в театре придумку надо повторить и завтра, и послезавтра, и через месяц... Тебе трудно с прежним азартом воплощать найденное – это для тебя уже дело обычное.

-- К театру трудно привыкали?

-- В нашем театре работают замечательные люди, с которыми мне очень интересно общаться. Могу сказать, что у меня в театре нет ни одного врага. По крайней мере, я так думаю. Потому что со всеми я прекрасно общаюсь.

-- Не теряете из виду однокурсников?

-- Хожу смотреть их работы. И горжусь всеми. Я считаю, что даже если человек не пошел в профессию, это не проблема. Главное, найти себя. Если он обрел себя в чем-то другом, все нормально.

-- А вы нашли себя?

-Не знаю. Себя со стороны вообще не вижу. Мне кажется, нужно жить и жить. Когда есть предмет для раздумий – к примеру, сыграл плохо - тогда и думаешь об этом. О космосе размышляю, о бытие тоже, а вот о смысле жизни нет. Бесполезно его искать. В каком-то смысле я фаталист.

-- Вам повезло с натурой: вы умеете ждать? Для актерской профессии необходимо такое умение.

-- Пока у меня нет простоев, потому и ждать несложно. Если не занят в кино, то в театре что-то делаю, если нет новых ролей в театре, тогда снимаюсь. Так складывается жизнь. К тому же я еще молод. Если б мне было шестьдесят лет, тогда, наверное, стал как-то задумываться. Странно, чем больше годков, тем меньше возникает желаний. Сейчас почему-то не хочется ничего достигать, не хочется быть знаменитым. Хочется просто жить. На самом деле я люблю одиночество. Нет, рыбу не ловлю, жалко ее. У меня есть мечта, иметь домик в Карелии, и жить там. Подальше от людей. А когда придет усталость от одиночества, поехать в город, побродить … Вот это здорово! На самом деле есть свой смысл в одиночестве.